- ФОНД РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФИИ
- МЕЖДИСЦИПЛИ- НАРНЫЙ ЦЕНТР ФИЛОСОФИИ ПРАВА
- КОНКУРСЫ
- New!НАШИ АВТОРЫ
- ПУБЛИКАЦИИ МПФК и МЦФП
- БИБЛИОТЕКА
- ЖУРНАЛ «СОКРАТ»
- ВИДЕО
- АРХИВ НОВОСТЕЙ
Апаева А.Ю.
студентка философского факультета Государственного университета «Высшая школа экономики», II курс магистратуры
Государство как произведение искусства
Введение
Невозможно судить о политике, не имея некой идеальной точки, которая охватывает и задает направленность всем происходящим событиям. Эта идеальная точка изначально есть первоначальная истина. Тертуллиан писал, что когда-то было божественное время, когда существовал «неписаный закон, которому учила сама природа»01. Природа – богатство жизненных проявлений без конца обновляемых. Природа не хаос, под действием неведомого закона в ней происходит гармоничное переплетение всех форм и действий. Что это за непознанный до сих пор нами вселенский закон? Иного объяснения нет, будь то процесс физико-химический реакций или творение существ неведомо могучих? Но то, что все в ней настолько естественно есть прямое доказательство высшего порядка.
Если идеальной точкой в природе является первоначальная истина, которая мыслится Мартином Хайдеггером как сияющий «просвет бытия»02, и я придерживаюсь его понимания истины как непотаенности, то в государстве как преимущественно человеческом образовании идеальной точкой всегда был и будет человек. Но будет ли это один человек, небольшое общество или все люди – все зависит от того, к какому государству мы обратимся. Мы можем вместе с духом Ницше устремить свой взор в будущее и вместе с ним дожидаться времен пришествия нового законодателя, мы можем вместе с духом Руссо обратиться к эпохе общественных соглашений и обогатиться опытом перехода от естественного состояния к государственному, а можем просто взглянуть в глаза вечности и увидеть никогда не рушимое и всегда тождественное себе вечное благо – справедливость, — для которой и благодаря которой создаются и существуют государства.
Человеческое общество отгородилось от природы, создало свою вторую природу, соперничая с ней в совершенстве. Но преуспело ли оно в этом совершенстве? Государство лишь блеклое отражение могущества нераскрытой природы. Государство – это творение рук человеческих. Когда руки обессилят, станет жалким их творение. Вдохнуть силу в эти руки сможет лишь чистый дух — творческий дух природы. Но необходимо высвободить наше мышление, чтобы быть готовым воспринять эту новую энергию.
Онтология искусства
По А. Шопенгауэру
Высокое искусство создается гением. Он целиком отдается созерцанию попавшего в его поле зрения объекта, не стремясь сделать его своей собственностью или как-то извлечь из него пользу. Бесстрастно созерцая, он схватывает чистую вечную идею. Так поэт радуется весеннему дождю и воспевает не просто льющийся с неба поток воды, но благодатный дождь небес, который снова возрождает землю для нового цветения. Он видит вечное круговращение стихий, а не просто случайно возникшее явление. Когда гений растворяется в мире и мир воссоздается в нем, но уже в кристаллизированной форме, в высвеченной структуре, тогда рождается подлинное творение искусства. В нем оживает вечность, которая в обычной жизни кажется недосягаемой.
Творчество гения – вдохновение, когда все вдруг перед ним предстает в ярком свете. Природа – источник истинного вдохновения гения. Искусство – зеркало природы. Природа всегда поражала творческих людей своим богатством проявлений. Дремучий лес и пробивающийся сквозь тяжелые ветви тонкий луч света — прекрасный миг, который останавливает художник на своей картине и возводит до вечной идеи согревающего мира света. Свет для чистого познания является самым необходимым условием. Чем ярче свет, тем нагляднее предстает объект познания. Даже лунный свет, столь боготворимый романтиками, слабо освещая предметы этого мира, все же высвечивает их формы, которые существеннее всего в них остального.
Изначально природа была домом, в котором люди могли обрести способность трансцендирования – выхода за пределы своей субъективности. Созерцать творение природы или произведение искусства – по сути одно и тоже, но постигнуть идеи, которые в них заключены, легче в произведении искусства, чем в творении природы. Искусство высвечивает идею. Идея одна, а вещей этой идеи много. Существует некая общая идея цветка и множество цветов в природе. Но художник, представляя в своем творении идею цветка, представляет ее максимально наглядно. Искусство – это максимально наглядный способ отображения сущего. Так, палитра цветов на холсте может быть даже богаче самих цветов природы. Слова в стихотворении многозвучнее слов нашей обыденной речи. Чем более наглядно и менее абстрактно художник представляет постигнутую идею, тем ярче сияет истина мира.
В мире действует воля, она объективируется в искусстве. Степень объектности воли в лирическом стихотворении значительно меньше степени ее объектности в драматическом эпосе. Чем большее количество людей с их различными судьбами сумеет охватить писатель в неком единстве жизненных связей, тем идею более высокого уровня он способен обозреть и выразить в своем произведении. Существует два пути к постижению идей. Первый путь легкий – путь через красоту, когда идея непосредственно проникает в сознание людей будучи сама красотой, которая, как всем известно, никогда не остается без внимания. Второй путь трудный – путь через возвышенное, от обстановки полного уединения до обстановки борьбы стихийных сил природы.
В живописи, чем насыщенней она становится, тем большую самостоятельность от вещей получают идеи. В поэзии слова, как прямые корреляты идей, уже свободны от вещей, хотя и служат отсылками к ним. Высший род поэзии – трагедия – идеи не выражает, но преображает, искупляет старые, взывает к новым. Но лишь в музыке, и больше ни в каком другом роде искусства, мир может предстать во всей своей идейной полноте. «Музыка непосредственно отображает саму волю и, таким образом, для всего физического в мире показывает метафизическое, для всех явлений – вещь в себе»03.
Сущность искусства Шопенгауэр видит в созерцании чистой идеи и в ее наглядном представлении.
По М. Хайдеггеру
Искусство – это способ обретения истины сущего. И художественное творение — это место, где истина находит себе место для своего устойчивого стояния в сиянии света. Хайдеггер описывает картину Ван Гога, на которой изображены крестьянские башмаки. Башмаки — это то самое привычное, которое давно потеряло свою первоначальную необычность. Исторгнуть это сущее из повседневной рутины снова в то состояние, в котором оно впервые самопроявилось – вот на что способно искусство. Только эти башмаки и больше ничего – так в одиноком стоянии полнее раскрывается существо представленного. На картине башмаки «приводятся к стоянию в светлоте своего бытия»04. Вырывая сущее из темноты бывалости, художник освящает его, открывает его истину.
«Все искусство, — пишет Хайдеггер, — дающее прибывать истине сущего как такового — в своем существе есть поэзия»05. Поэзия то, что пребывало во тьме, выводит на свет, то, что долгое время пребывало незамеченным и забытым, преподносит в блеске славы и возрожденного величия. Поэзия – это зовущий и влекущий в свой волшебный мир прекрасный голос бытия. Это язык, который обретает звучание музыки.
Искусство Хайдеггер мыслит онтологически-онтически. Онтическое или иначе фактическое можно познать только онтологически, то есть через бытие, которое понимается экзистенциально как существование. Только человек экзистирует, а потому истинно бытийствует. Человек как здесь-бытие заботится не только о своем бытии, но будучи брошенным в этот мир, он проявляет заботу и к вещам этого мира. Поэтому человек у Хайдеггера не субъект, а здесь-бытие. На земле человек не только основывает свой мир, но земля, распускаясь и расцветая, увядая и снова возрождаясь, сама создает мир, в котором живет человек. Земля мирует. Мир и земля составляют бытие человека. И экзистируя только в этом ключе, в единстве мира и земли, человек прозревает, что есть бытие и что есть сущее, которое бытийствует.
Мир – это та открытость, те разверстые просторы, в которые ввергнут человек. Земля – это та сокровенность, те хранящиеся богатства, которыми располагает человек. Не источая богатства земли, раскрыть ее как мир и снова затворить ее как землю – в этом и состоит искусство человека, в широком смысле слова как искусство жить. Находясь в гармонии с природой, в которой мир и земля пребывают в полном согласии друг с другом, человек свершает истину своей жизни. Хайдеггер мыслит истину как то, что совпадает с сущим. Это греческое понимание истины как раскрытости.
Художественное творение восставляет свой собственный мир, в который как ее составляющая входит земля. Мир – это то художественное, что отличает творение от просто вещи. Мир в творении бытийствует, в нем земное входит в столкновение с небесным, а смертные с божествами. В мире вершится борьба, которая или разрешается и тогда разрушенная гармония восстанавливается, или входит в устойчивое противостояние, и тогда заявленный трагический конфликт будет сигнализировать об отсутствии гармонии в мире. Земля – это тот материал, из которого создается художественное творение. В живописи – это краски и холст, на которой эти краски оживают, проявляя всю свою красочность. В архитектуре – это строительные камни, которые по законам симметрии принимают правильную форму. В поэзии – это слова, которые не просто прилажены друг к другу, но связаны друг с другом так, что одно без другого становится уже невозможным.
Поэзия вбирает в себя все роды искусств, являясь их главным основанием и завершающим единством. Без слова не было бы ни храма, ни статуи, ни картины. Поэзия «раскидывает посреди сущего открытое место, и в этой открытости все является совсем иным, необычным»06. И уже в этой открытости звонит вечерний колокол старой церкви, играет с водой из фонтана мраморный ангелочек, зеленится трава на живописном полотне.
Природа расцветает, человек расцветает – искусство увековечивает это миг цветения. Художественное творение не дает истине, которая в ней раскрывается, исчезнуть, оно дает ей вечно пребывать в ее хранительном покое. Пребывая в творении, сама же истина не просто покоится, а находится в состоянии самого высокого сосредоточения подвижности в неподвижности. А истина, как мы уже знаем, есть лишь просветленное сущее, следовательно, само сущее в художественном творении пребывает в состоянии накала схватки мира и земли как просветления и сокрытия.
Истина как просвет есть сияние. Свет и блеск прекрасны, и сияние истины прекрасно. Истина – красота, и поэтому то, что освещается истиной, становится красивым. Красивы художественные творения, ибо сама истина, встроенная в каждую из них, освещает их божественным лучом. Раскрываясь, сущее предстает в своем подлинном свете – свете истины. Сущее в художественном творении тем полнее раскрывается и тем ярче в нем сияет свет истины, чем в более одиноком окружении оно предстает. Только вот этот человек с его историей жизни, с его настоящими мыслями, с его раздумьями о будущем, и больше никого вокруг него, а только ширящийся в бескрайнее мир. И глядя из мира на него и на мир из него, становится ясно, насколько самобытна его жизнь.
Только сокрытое может стать открытым. Истина – это двуединство затворения и отворения, одно без другого невозможно. То, что затворяется – это земля, а то, что отворяется – это мир. Мир разверзает сущее, а земля оформляет это сущее в устойчивый облик, изнутри которого сияет истина. Истина — свершение этого сущностного противоборства. Эта истина может быть проговорена только на поэтическом языке, который есть праязык. На языке поэзии говорит само бытие. Его говор сохраняет поэт. Поэт дает пребывать истине бытия — ảλήθεια, — он спасает бытие от λήθη – забытия. Поэт послушен зову бытия. Бытие призывает его к говорению, и он говорит. Бытие призывает его к молчанию, и он молчит. «Сказание поэтического слова есть речение и песнь самого бытия, а поэт предстает лишь как pμηνεύς, то есть истолкователь слова»07. Поэт ничего не выдумает, но он умеет вглядываться и прислушиваться, он способен слышать тишину и видеть незримое. Он тот, кого послали божества на землю, чтобы даровать смертным язык небес.
Хайдеггер мыслит искусство как место, где обретается истина сущего, поэтому поэзия, близкая философии, обладает первенством среди всех родов искусств. Поэт, как и философ «окликнут самим бытием»08, их взор всегда направлен вглубь, в сокрытое, которое они раскрывают, а раскрытое запечатлевают в своих творениях. Запечатлевая сущее в его несокрытости или истине, они сохраняют его.
Другой способ, каким бытийствует истина, есть деяние, закладывающее основы государства.
М. Хайдеггер
Онтология государства
Творение могущественных
Мы должны посмотреть на мир невинными глазами – прочувствовать его волшебство. Или же отрешится от него, и стать на сторону инопланетного наблюдателя. И философия Ницше дает возможность посмотреть на мир политики сквозь увеличительное стекло, разглядеть все его изъяны и совершенства. Ницше возвращает нас назад в прошлое – к естеству, где политика вновь обретает утраченную мощь. Все его взрывные идеи следуют за струящейся нитью естественной гармонии. Ницше за политику, вновь одетую в наряды, светящиеся всеми естественными красками.
Поворот в осмыслении политики Ницше совершает через кардинальную переоценку человеческой сущности. Политика – это не сознательно спроецированная сфера, которая обусловливает ход человеческой жизни, но сама инстинктивная жизнь человека задает направленность вектору политики. Политика – это зеркало, в котором отражена естественная борьба людей за место под солнцем, действующих в силу своего главного импульса – воля к власти. Воля к власти обращает человека к неустанному процессу совершенствования. Политика становится процессом постоянного совершенствования посредством совершенствующих индивидов. Те, кто не хочет работать над собой, гибнут, другие же, закалившись в борьбе, возрождаются, обретая вторую силу восприятия. Это непрерывный процесс достижения определенных состояний и их разрушения. Эта и есть политика как вечное возвращение одного и того же.
Время действенности христианских ценностей приближается к концу. Наступает великая полночь, когда мир распрощается с христианством раз и навсегда, ведь люди, как считает Ницше, сами «убили» Бога. А потом на горизонте должна заняться новая утренняя заря, заря новых ценностей, которые ждут своего создателя.
По мысли Ницше, лишь один человек будущего заключает в себе весь смысл развития человечества. «Существовавший до сих пор человек – как бы эмбрион человека будущего»09. Мир он увидит как перспективу для собственных великих замыслов. И создаст ли он новое государство или заложит основание чему-то совершенно иному – вопрос, на который сможет ответить лишь будущее.
Перспективизм – видение мира как поля для приложения сил, — ключ к пониманию Ницше. Так человек смотрит на мир, на все кругом происходящее как испытатель, который должен провести опыт на измерение своей силы для того, чтобы потом этой силой преобразовать все вокруг. Человек для Ницше — разрушитель, трансформатор, созидатель, тот, который своей внутренней силой воздействует на внешние силы, подчиняя их себе. Он «эксплуатирует внешние обстоятельства»10. И человек, закладывающий фундамент для нового государства или обновляющий старое на новых основаниях, использует массы как орудие для своей деятельности. «Не следует вдаваться в обман, — предупреждает Ницше, — совершенно также обстоит дело с народами и расами: они образуют «материал» для создания отдельных ценных индивидов, которые продолжают великий процесс»11. Вот основная мысль – великий процесс! Но для чего и к чему этот великий процесс?
Рассмотрим генеалогию этого процесса, для этого вернемся к бесспорному принципу – воля к власти. Лишь только человек выкажет в чем-либо превосходство, то есть задействует свою волю к власти, то в тот же момент что-то обязательно приносится в жертву. Воля к власти всегда реализуется через разверзание пропасти. Когда происходит осознание этой появившейся пропасти, то возникает стремление ее преодолеть. В стремлении ее преодолеть воля к власти лишь удваивается, так как человек берет на себе ответственность за образовавшую пропасть, то есть утверждает за собой право на очередное проявление воли к власти. Усиление воли к власти лишь увеличивает пропасть, стремление ее преодолеть снова усиливает волю к власти и так до бесконечности. Рост власти и рост пропасти взаимно обуславливают друг друга, все время создавая вокруг себя новую расстановку сил, новую картину мира. Но пропасть всегда жаждет быть преодоленной.
Но философия Ницше – это провозглашение и утверждение этой пропасти. Цель – максимальное увеличение пропасти, когда максимум воли к власти на одном полюсе обернется ее обнулением на другом. Это должна загореться такая яркая звезда, что под ее лучами погаснет все вокруг. Но погаснет все старое, все, что уже не способно к жизни на новых началах. Эти новые начала и учредит новая звезда. Ницше приветствует современное ему состояние разобщенности людей. Это состояние позволяет каждому устремиться в бескрайние горизонты. Цель в отдельных индивидуумах – это ближе к истине. Всегда только ввысь над чернеющей пропастью.
«Мир как саморождающееся произведение искусства»12. Искусство в его истинном предназначении – это всегда устремленность к высоким идеалам. Мир, если его рассматривать как самотворящееся произведение, есть космос, рождающий в себе ослепительное солнце. Новым солнцем мира должно стать совершенно новое государство, которое может уже и не быть государством в современном значении этого слова. И это новое государство не будет ли возвращением давно забытого старого? Да, но только настолько давно забытого, что для нас оно будет совершенно новым.
Ортега-и-Гассет также как и Ницше к проблеме государственного строительства относится творчески. Государство есть результат творения тех, кто властвует. Когда люди объединяются, то природа отступает. Государство – это всегда результат людского замысла – «преодоление всякой природной общности»13. Во всем, что бы ни создавал человек, следует воздавать честь его воображению. От силы воображения зависит сила творения. «Оттого у всех народов наступал предел их государственного развития – предел, поставленный природой их воображению»14.
Те, в чьих руках власть, получают свободу для государственного строительства. Но для этого необходимо не только воображение властвующих, но и помощь и поддержка народа. Подчинение народа оправдывается «его участием в замысле, в великом историческом предназначении»15. Но кто же сможет замыслить «могущественную программу жизни»16?
Осознать дух времени, дух эпохи, дух свершений способны лишь отдельные личности, те, кто смогут подняться над повседневным бытием и ощутить новые вершины. Политика – это творчество солистов, ведущих за собой массы, а не идущих вслед за их все возрастающими запросами, «жизнь тяготит их, если не служит чему-то высшему»17.
Общественный договор как искусство
Страх человека перед одиночеством как перед самой страшной свободой исчезает в государстве. Государство дает человеку чувство превосходства над природой, ибо сама естественная мощь человека уступает по силе безграничной стихии природы.
Основание государства Спиноза выводит из естественной природы людей. Естественная природа человека – это разум и страсти. Индивидуальный разум не всегда способен и желает контролировать страстные порывы, которые могут быть опасными как для самого человека, так и для окружающих. Поэтому необходимы общие установления, которые поставили бы под контроль проявления нежелательных человеческих действий. Так образуется общее право. Право создается разумом. Только право дает возможность государству существовать как единому политическому организму. «Народ не может быть руководим как бы единым духом (как это необходимо в государстве), если он не имеет права, установленного по предписанию разума»18.
Государство создается для обеспечения безопасности граждан – это его главная добродетель. Что касается свободы, которая есть частная добродетель, то «человек тем более свободен и тем более верен самому себе, чем более он любит Бога и чтит Его всей душой»19.
Государство образуется по естественному праву природы. Естественная мощь народа, создающая общее право, — это верховная власть. Государство – это совокупное тело верховной власти. Когда верховная власть установлена, люди переходят в гражданское состояние, в котором подчинение приказам государства является обязательным, «хотя бы он и считал их несправедливыми»20. Разум человеку подскажет, что он лучше будет исполнять приказы верховной власти, чем окажется один на один с неуправляемой природной стихией. А люди более всего боятся одиночества, «ибо в одиночестве никто не обладает силами, достаточными для самозащиты и для снискания всего необходимого в жизни»21.
Фундаментальная проблема, которая волновала Руссо — как создать такую коллективную силу, которая, ограждая людей от опасностей, как естественной природы человека, так и самой беспощадной природы, открывала бы простор для полноценной свободы индивида. Он пишет: «Найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всей общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде»22.
Ассоциация людей стала возможна в силу наличия общей потребности у всех граждан – потребности в структурирующем законе, верховном праве, рассекающем светом темень человеческих дел. Человек не может двигаться во тьме, ему необходимы солнце и луна, как ориентиры и источники света. Следовательно, источником человеческой свободы является свет, бросаемый человеку свыше государством, озаряющий человека изнутри. Освященный, человек уже осознает свой жизненный путь и двигается по нему. Только в Политическом организме, следовательно, возможна настоящая свобода человека, для которой необходимо все то, что создается Государством или Сувереном.
Движимые этой общей волей («воля народа как целого»23) люди создают посредством общественного соглашения государство. Становясь его частью, отныне каждый гражданин, получая свободу действия, выбирает то занятие, которым он в наибольшей степени может послужить Целому, то есть государству. Оттого, что выигрывает целое, выигрывают и его части. Таким образом, духовное и материальное обогащение человека невозможно без служения процветанию всему государству в целом. И наоборот, невозможно процветание государства, если в нем не будет возможности для обогащения жизни каждого его гражданина.
Итак, раз общая воля всех людей является основой создания государства, то дело политики как управления государством должно состоять в служении этой общей воле, которая желает общего блага. Руссо пишет: «обществом должно править, руководясь единственно этим общим интересом»24.
Общий интерес находит свое выражение в законах. Руссо определяет законы лишь как условия гражданской ассоциации. Для того чтобы законы максимально соответствовали принципам, по которым желает жить каждый гражданин, в их создании должен по возможности участвовать каждый. Это возможно, когда общество едино, когда оно не разделено на противоположные друг другу группы, когда человек не становится личностью из-за принадлежности к определенной касте, а в силу осознания собственной воли. То общее, которое есть в каждой воле и становится общей волей.
«Потребовались бы Боги, чтобы дать законы людям»25. Тот, кто создает закон, — это не повелитель народа, а его выразитель, тот, кому народ дает право выразить свою волю. Великие законы даны людям не Парламентами, а великими людьми. В государствах правители, стремящиеся возвести свои правление под прочный фундамент, должны исходить из великих установлений, созданных человечеством. Иудаизм, христианство, ислам – вознесли те государства, которые их восприняли, ибо в этих религиях и установленных им законах человеческого общежития наиболее полно нашла свое выражение общая воля.
Определение общей воли и ее выражение посредством законов создает политическое единство, которое зовется государством.
Классика как вечный образец
Аристотель пишет, что государство существует по природе, ибо «природа ничего не делает напрасно»26. Люди по природе склонны к общению, общение протекает в сообществах. Чем обширнее сообщество людей, тем выше уровень общения. Общение, которое охватывает всех людей и ведется по поводу общих принципов и ценностей человеческой жизни называется общением политическим. Благо человеческой жизни – это главная цель политического общения, а, следовательно, и государства как институциональной формы политического общения.
Ценность политического, то есть целого, выше ценности индивидуального, то есть частного. Аристотель пишет: «первичным по природе является государство по сравнению с семьей и каждым из нас, ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части»27. В целом организуются все части, и каждая часть становится именно частью вследствие существования целого. Часть, которая получает свое бытие от целого, полноценнее части, которая предшествует целому, ибо ей еще нужно подняться до целого. Целое является завершением. В государстве осуществляется конечная цель человека.
Государство как полное завершение возможно в силу действия общего закона природы, а именно, равновесия двух начал, властвующего и подчиненного. Гармония этих противоположных начал возможна только в их добровольном союзе. В таком союзе одни добровольно подчиняются власти других, а последние берут на себя ответственность за руководство первыми. Политика, таким образом, есть лишь оформление естественного состояния людей: «политика не создает людей, но берет их такими, какими их создала природа»28. Но если «власть над свободными людьми более прекрасна и более соответствует добродетели, нежели господство над рабами»29, то естественная политика не есть высшая политика. Хороший гражданин в хорошо устроенном государстве должен уметь и властвовать и подчиняться.
Проблема высшей политики или политики, которая преследует высшее благо, — это вопрос субъекта властвования. Субъект властвования – это не всегда человек. Властвовать может и должен закон, ибо он свободен от человеческих страстей. Закон, данный Богом, есть высший разум, а потому истинный субъект властвования. Но без руководства людей власть законов не всегда возможна, поэтому «правильное законодательство должно быть верховной властью, а должностные лица будь это одно или несколько должны иметь решающее значение только в тех случаях, когда законы не в состоянии дать точный ответ»30. Чем больше законов, тем меньше их совокупная сила, поэтому законов должно быть мало, но они должны обладать божественной силой. Сила действия законов ослабляется с увеличением радиуса их воздействия, поэтому хорошо управляемое государство не может быть слишком многочисленным.
Государство — верховное самодовлеющее существо, рожденное законом и освященное высокими идеалами человеческими жизни всегда общими для всех. Ось человеческой души достигает вершины в государстве, в котором сходятся противоположности, в котором относительное множество становится абсолютным единством. Единство в государстве тождественно различию. Собрание различий образуют люди, как своим неповторимым обликом, так и своей неповторимой жизнью. Возрастание различий между людьми ведет к возрастанию необходимости к их единению, как чрезмерное напряжение на одном полюсе требует для своего ослабления усиления напряжения на другом.
Государственное единство – это установленный политический порядок. Политический порядок – это общение. Главная цель политического общения – это благо человеческой жизни. Высшее благо человека – это счастливая жизнь, которая для каждого человека в отдельности и для всего государства в целом одна и та же, ибо часть получает свое бытие из целого. Итак, «нужно, чтобы граждане имели возможность заниматься делами и вести войну, но, что еще предпочтительнее, наслаждаться миром и пользоваться досугом, совершать все необходимое и полезное, а еще более того – прекрасное»31. Но для счастливой жизни необходимо, чтобы прежде восторжествовала справедливость, которая есть высшее политическое благо. Справедливость состоит в гармонии единства и множества, похожести и различия. Справедливость действует двояким образом, с одной стороны, она действует распределительно, то есть стремится к сохранению природной непохожести людей друг на друга, а с другой стороны, действует уравнивающим образом, устанавливая для всех людей общие жизненные основания.
Справедливость пребывает в той точке, в которой происходит пересечение противоположных сущностей. Так, полития становится самым справедливым государственным строем, ибо в ней власть народа, который культивирует уравнительную справедливость, соединяется с властью избранных, которые славят распределительную справедливость. Здесь демократия сливается с олигархией, образуя срединное состояние.
Справедливость как главный закон
Справедливость нельзя иначе помыслить как мудрость. Мудрость же состоит главным образом в свершении. Свершение справедливости – это и есть великая мудрость. Ибо нет труднее дела, чем достижение справедливости как золотой середины.
Срединный путь есть самый прямой путь. И «справедливость сама по себе и рассматриваемая в своей природе, — как пишет Данте, — есть некая прямизна или прямая линия, не терпящая никакой кривизны ни там, ни здесь»32. Как прямой путь не терпит никаких отклонений ни вправо, ни влево, так и чистое свойство не желает, чтобы к нему что-либо примешивали. Поэтому справедливость – это то, что избегает человеческих страстей, а это чистый разум, свободный от воли.
Абсолютное состояние справедливости достижимо, когда противоположные качества, взаимно преодолеваясь, останавливаются в равновесии. Это весы, главный принцип которых состоит в удержании равновесия. Поэтому справедливость – это соразмерность, то есть то, чем соизмеряют все вокруг. И мудрость, как рассуждал Аврелий Августин, «есть мера духа, т.е., то, чем дух держит себя в равновесии, чтобы не слишком расширяться и не сокращаться ниже полноты»33. Роскошь, господство, гордость и прочее ведут к расширению души, а к ее сокращению ведут нечестность, страх, печаль, жадность и иное подобное. Лишь обретение истины, считает Аврелий, дает человеку силу держаться правильной середины или справедливости.
Сущность справедливости – это гармония. В музыке она звучит при смешении высоких и низких тонов. В человеке она звучит при сочетании яростного духа с величайшей кротостью. В политике она звучит при слиянии власти тирана с властью мудреца. И верно суждение Платона о том, что «государство должно быть смешано наподобие напитка в кратере, где бурлит налитое неистовое вино, а другое, трезвое божество его сдерживает, так что получается добрый, смешанный в меру напиток»34. И вся вселенная – это гармония. Она, как пишет Тертуллиан, вся состоит из соединения противоположных субстанций – «из пустого и плотного, из одушевленного и неодушевленного, из осязаемого и неосязаемого, из света и тьмы, из жизни и смерти»35. А сами противоположности, как рассуждает Аристотель в «Метафизике», происходят из двух начал – единого и множества.
Справедлив черно-белый мир политики Макиавелли, ибо в нем такие противоположные сущности как добро и зло вынуждены заключить между собой условный мир. Политика здесь – это священная зона, в которой даже явное зло должно надеть на себя маску добра, а сама доброта не должна бояться зла. Справедливость, а она богиня Фемида, действует у Макиавелли с неумолимой беспристрастностью. Если проявишь доблесть в трудных испытаниях, считает Макиавелли, то получишь корону надолго. Но если корона досталась легко («за деньги или по милости дарителя»36), то подтверди ее перед народом, иначе лишишься ее в скором времени. Сила у народа, а доблесть у лиц выдающихся. Быть благосклонным как к тем, так и к другим – значит быть справедливым.
Справедливость как некий порядок – это закон. Закон – это разум. И, прежде всего, — это разум законодателя. Хороший законодатель, по Платону, должен быть лепщиком душ. Цель души — войти в состояние гармонии и ритма и тем самым причаститься к гармонии космоса. А для этого необходимо мусическое (хороводное) воспитание. Пение и пляска – два идеальных способа настроить душу на божественный лад. Тогда всю жизнь людей законодатель должен устроить как «прекрасную игру с танцами и музыкой»37.
Справедливость сродни благожелательности и противоположна алчности. Поэтому справедлив тот законодатель, который «не имеет в виду и не предписывает того, что пригодно ему самому, но только то, что пригодно его подчиненному, для которого он и творит»38.
Высшая справедливость возможна тогда, когда царит мир и благоденствие, ибо только в мире воля народа достигает своей цели. Но что есть общая воля и воля каждого? Данте вслед за Аристотелем исходит из великого принципа, что «природа и Бог ничего не делают напрасно, но все, что получает бытие, предназначено к какому-либо действию»39. Присущее человеку свойство – это способность к представлению посредством «возможного интеллекта»40. Все человечество в целом обладает абсолютным «возможным интеллектом», задача которого состоит в претворении в жизнь всей этой потенции, а это возможно когда каждый человек раскрывает присущую ему интеллектуальную силу. Значит, воля каждого заключена в совершении собственного действия, а желание необходимых для этого условий (это мир и благоденствие, ибо только в покое человеку приходит осознание своей силы) – это воля всего народа.
Схожим образом размышляет и Тертуллиан об общности всех людей. Сущность у всех людей одна, но ее внешнее проявление у всех различно. «Все народы – один человек, различно имя; одна душа, различны слова; один дух, различны звуки; у каждого народа есть свой язык, но сущность языка всеобща. Повсюду Бог и повсюду благость Божия»41.
Итак, золотыми являются слова Данте о том, что «мир лучше всего устроен, если высшую силу в нем имеет справедливость»42.
Заключение
Поразмыслим над следующими словами Платона: «Никогда, ни в коем случае не будет процветать государство, если его не начертят художники по божественному образцу?»43 Если верно говорят, что идеи правят миром, то трудно и представить, на что способны божественные идеи. Идеи создают реальность. Человек сначала создает реальность в своем сознании, потом его сознание само начинает вести его по жизни, высвобождая его идеи в реальный мир. А проведение политики лишь на известную величину отличается от ведения частной жизни. Поэтому политика есть также результат оживления нарисованных благородными сердцами идеальных картин. Если политик способен хотя бы общими штрихами изобразить результат своего правления, то уже сама созданная им картина подскажет, какие действия необходимо предпринять. Итак, что бы ни говорили против идеалов как скромных отражений могучего блага, без них невозможны никакие высокие цели, а без высоких целей невозможны никакие высокие достижения.
Политика — вечный процесс возвращения одного и того же, определяемый волей к власти как ее внутренним стержнем. Воля к власти в действии требует претворения в жизнь таких идеальных моделей, которые облагородят жизнь каждого его члена. Обязательным условием идеальной модели является наличие золотой середины – справедливости, — это и есть общая воля. Об общей воле народа сможет поведать божественный правитель, и согласуясь с ней, создать новые законы дня, как законы государства. Ночь следует за днем, а потому дневной закон есть закон и божественный
Но политика – это хождение по иглам, поэтому осторожны и мудры должны быть шаги правителя. Каждый шаг вслед за тонким еле уловимым отражением абсолютного блага. Когда правитель станет подобен божеству не по величию, а по приносимым жертвам своей жизни, тогда и народ возвысится вместе с ним, став ближе к вечному благу.
Список литературы:
- Августин Блаженный. Творения: Об истинной религии. Том 1. СПБ: Издательство «Алетейя» и К.: УЦИММ-Пресс, 1998.
- Аристотель. Политика. М.: ООО «Изд-во АСТ», 2002.
- Данте А. Монархия. М.: «Канон-пресс-Ц» – «Кучково поле», 1999.
- Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Государь. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002.
- Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М.: Культурная Революция, 2005.
- Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М.: ООО «Издат-во АСТ», 2003.
- Руссо Ж.Ж.. Об Общественном договоре, или Принципы политического права. М.: «КАНОН-пресс», «Кучково поле», 1998.
- Спиноза Б. Трактаты. Изд-во «Мысль». 1998.
- Тертуллиан. Апология. М.: ООО «Издательство АСТ», 2004.
- Платон. Государство. С-Петербург: «Наука». 2005.
- Платон. Законы. М.: «Мысль», 1999.
- Хайдеггер М. Исток художественного творения. М.: Академический проект, 2008.
- Хайдеггер М. Парменид. С. — Петербург: «Владимир Даль», 2009.
- Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т.I. Кн. 3. М.: «Московский Клуб», 1992.
Цитируемые источники:
01 Тертуллиан. Апология. М.: ООО "Издательство АСТ", СПб.: "Северо-Запад Пресс", 2004.
02 М. Хайдеггер. Исток художественного творения. М.: Академический проект, 2008.
03 А. Шопенгауэр. Мир как воля и представление. Т.I. Кн. 3. М.: "Московский Клуб", 1992.
04 М.Хайдеггер. Исток художественного творения. М.: Академический проект, 2008.
05 Там же.
06 Там же.
07 Там же.
08 Хайдеггер М. Парменид. С.-Петербург, "Владимир Даль", 2009.
09 Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М.: Культурная Революция, 2005.
10 Там же.
11 Там же.
12 Там же.
13 Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М.: ООО "Издат-во АСТ", 2003.
14 Там же.
15 Там же.
16 Там же.
17 Там же.
18 Бенедикт Спиноза. Трактаты. Изд-во "Мысль". 1998.
19 Там же.
20 Там же.
21 Там же.
22 Ж.Ж. Руссо. Об Общественном договоре, или Принципы политического права. М.: "КАНОН-пресс", "Кучково поле", 1998.
23 Там же.
24 Там же.
25 Там же.
26 Аристотель. Политика. М.: ООО "Изд-во АСТ", 2002.
27 Там же.
28 Там же.
29 Там же.
30 Там же.
31 Там же.
32 Данте. Монархия. М.: "Канон-пресс-Ц" - "Кучково поле", 1999.
33 Августин Блаженный. Творения: Об истинной религии. Том 1. СПБ: Издательство "Алетейя" и К.: УЦИММ-Пресс, 1998.
34 Платон. Законы. М.: "Мысль", 1999.
35 Тертуллиан. Апология. М.: ООО "Издательство АСТ", 2004.
36 Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Государь. М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2002.
37 Платон. Законы. М.: "Мысль", 1999.
38 Платон. Государство. С-Петербург: "Наука", 2005.
39 Данте. Монархия. М.: "Канон-пресс-Ц" - "Кучково поле", 1999.
40 Там же.
41 Тертуллиан. Апология. М.: ООО "Издательство АСТ", 2004.
42 Данте. Монархия. М.: "Канон-пресс-Ц" - "Кучково поле", 1999.
43 Платон. Государство. С-Петербург: "Наука". 2005.